Многоэтажная Америка

Каждый выбирает по себе.
Щит и латы, посох и заплаты,
Меру окончательной расплаты.
Каждый выбирает по себе.
Ю. Левитанский

Мишка знал, что США буквально напичканы русскими шпионами всех мастей, попавшими туда со всеми волнами эмиграции, со времен кражи атомных секретов, холодной войны и участия в ООН. Он был просто в панике, поняв, что КГБ не только не оставило его в покое, но активно нацелено на его ликвидацию, о чем свидетельствовало прибытие в Хайфу специального агента-киллера. Он проклинал свою неразумную откровенность с Константином, беспечную жизнь в Израиле, где он чувствовал себя в полной безопасности, пока не обнаружил подосланного убийцу.
В суете аэропорта Кеннеди, где полицейские и охранники с подозрением оглядывали пассажиров, Михаил, сойдя с самолета, не чувствовал себя в безопасности. Только доехав на автобусе из аэропорта до Манхеттена и присев на скамейку в центральном парке Нью-Йорка, он успокоился, глядя на равнодушно проходящих мимо него жителей, туристов и полицейских. Здесь никому не было до него никакого дела, как птицам в парке. Даже продавец хот-догов, заинтересованно поглядывающий на еврея с портфелем, оценивал только его покупательную способность в отношении закуски. Здесь никто не собирался ни убивать, ни защищать ученого-физика Михаила Гуревича, обладателя израильского паспорта с правом проживания в США в течение 6 месяцев.
Никаких знакомых у него в Америке не было, кроме Джейн, работавшей в Библиотеке Конгресса в Вашингтоне. Теперь он подозревал, что, как приезд Джейн на стажировку в «Ленинку», так и ее неожиданный отъезд по телеграмме от родных, входят в комплекс взаимных игр и противостояния ФБР-ФСБ. Следовательно, встреча с Джейн неминуемо подставит его под обнаружение агентами КГБ. Как ни хотелось ему повидать свою американскую подругу, он решил пока не рисковать. Тем более, что та Джейн, которую он знал и любил, вполне могла оказаться шпионской легендой, а истинная Джейн могла иметь здесь бой-френда, или мужа, или уехать по новому заданию куда-нибудь в Японию.
Чтобы не искать в Нью-Йорке гостиницу, которые были ему совсем не по карману, он отыскал автобусную станцию и взял билет на ночной рейс до Вашингтона, чтобы поспать в автобусе. Здесь не было ночных электричек, и он понятия не имел, где здесь ночуют бомжи.
 На следующий день в Библиотеке Конгресса он легко отыскал Джейн Страсфорд. Она ему явно обрадовалась, привела после работы к себе домой, накормила, выпила вместе с ним красного вина из початой бутылки, стоявшей в холодильнике. Он смотрел на ее ладную фигурку, не решаясь обнять и прижать к себе. Она мучительно долго мылась под душем, закрывшись в ванной, потом вышла в белом махровом халатике, аккуратно причесанная и даже с чуть подкрашенными губами. Мишка целовал нежные белые холмики ее грудей, не говоря не слова, боясь разрушить очарование прижимавшегося к нему любимого тела. Она больно царапала ногтями его спину, когда он вошел в нее. И через несколько минут вдруг сказала, как тогда, у тети Гути:
- Миша! Я все. Кончай скорее сам.
Он опять, как тогда, спросил:
- А тебе можно? Ничего не будет?
- Не волнуйся, Все о-кей.
Потом, когда она стояла голая, глядя в окно, куря сигарету, он спросил:
-  Тебе не очень хорошо со мной? Что у нас все происходит не одновременно?
Она засмеялась.
-  Это не обязательно. Знаешь, есть такая притча. «Поймал рыбак золотую рыбку и пообещала она ему исполнить одно желание. И рыбак пожелал, чтобы для его семейного счастья, они бы с женой кончали одновременно. Желание его рыбка исполнила, но через месяц приходит рыбак к морю, кличет золотую рыбку и просит отменить это желание. Рыбка спрашивает: «Чем тебе не нравится такой прекрасный семейный секс?» Рыбак отвечает: «Понимаешь, рыбка, что-то тут не так. Сижу я в баре с друзьями, или играю в карты. И чувствую, что кончаю!»
На ночь она постелила ему в гостиной на диване. Сказала:
- Извини, я могу спать только одна.
Ночью он вставал несколько раз, заходил в спальню и смотрел, как она спит, свернувшись калачиком. Хотел и не решился разбудить ее. Потом уснул сам и проснулся, когда она уже пила кофе на кухне. Ласково улыбнулась ему и сказала:
- У меня сегодня выходной. Я повезу тебя в мой любимый парк на озеро.
- Давай останемся здесь, лучше твоей постели нет места на Земле.
- Есть, - сказала Джейн. – Я тебе покажу.
Был прекрасный летний день. Машин на двуполостной дороге было немного, Аккуратные поля и перелески сменяли друг друга. Джейн гнала машину со скоростью 70 миль в час больше 5-ти часов. Они въехали в парк, который был уже почти пуст. Оставив машину на стоянке, они подошли через редкий лес к озеру, спрятавшемуся в чаще. Солнце еще светило, и птицы не замолкли. Запах травы с легкой примесью тины, отогнанный легким ветерком, сменился у воды теплой свежестью.  Ни слова не говоря, Джейн разделась догола, обошла торчащий из воды гладкий серый камень  и вошла в воду. Он смотрел, как Джейн лихо плавала, погружаясь в воду и выныривая на поверхность, окруженная сверкающими на солнце брызгами. Когда она вышла на берег, он снова любил ее мокрую, смеющуюся, постелив на траве свою одежду. Она говорила:
- Миша, я так мечтала заняться любовью на берегу этого озера. Ты не простудишься? Нет? Все о-кей?!
- О-кей – хоккей! – сказал Мишка, неловко вползая в воду; плавать он так и не научился. Выйдя из воды совершенно голым, он посмотрел не ее ладную фигурку.
- Джейн, давай поженимся.
Она перестала улыбаться и серьезно сказала:
- Нет. Ты, Миша, большой настоящий ученый. Я не подходящая жена для такого человека, как ты. Тебе нужна женщина, которая будет опекать тебя, кормить, ухаживать, а не мотаться по разным странам.
- Я здесь, в Америке, никакой не ученый, а по-русски «Бомж» - нищий «без определенного места жительства». Никто меня здесь не знает, и не должен знать, а то меня прикончит КГБ.
- Если ты мне доверишься, я все устрою. Ты будешь работать по своей специальности, и по такому же проекту.
- Я не хочу работать по такому же проекту. Я не хочу делать смертельное оружие для войны.
- А куда ты денешься, Мишенька?  - сказала девушка, и Мишка сразу вспомнил ту же фразу в устах генерала Артемова. – Здесь ведь совсем другие отношения и возможности. Здесь другая жизнь, и другая мораль, чем в России.
- Но генералы такие же, - пробурчал Мишка. Но он уже знал, что ни за какие моральные принципы не сможет отказаться ни от Джейн, ни от той жизни, которую она ему показала. – И черт с ним, со всем человечеством, если он из-за него потеряет Джейн.
Как-то само собой вышло, что через неделю он получил приглашение на беседу с начальником отдела ФБР, который уже знал всю его биографию и сферу научных возможностей. Ему оформили статус беженца и направили на работу в фирму при Принстонском университете.